Среди лесов и полей белорусской земли на границе Могилёвской и Витебской областей раскинулся Крупский район. Вытянутый с севера на юг, по своим контурам он напоминает большое сердце.
Впервые поселение на Крупской земле, в частности деревня Худово, упоминается в 1350 году на страницах Друцкого Евангелия, в завещании князя Василия Михайловича Друцкого. Под 1451 годом встречаем в летописных источниках местечко Халапеничи. Деревни Клубыничи в 1475, Шырневичи в 1481году, а деревня Городно, упоминается в 1517-м послом священной Римской империи Сигизмундом Герберштейном в его «Записках об Московии». В период с XV по XVIIIвв. на Крупщине возникло более 140 поселений. Наше местечко Крупка впервые упоминается 25 февраля 1593 года во «Втором хождении Трифона Коробейникова» от Москвы до Ерусалима: «…До Бобра 20 верстъ, а в немъ торжекъ, а отъ Бобра до посадцу до Крупки 10 верстъ, а в немъ торжекъ…»
Из этого же источника мы узнаём, что первая православная церковь на Крупщине упоминается также в 1593 году в местечке Нача: «…а отъ Крупки до посадцу до Начи 3 версты, а в ней торжекъ, да в немъ же церковь Живоначалныя Троица. А отъ Начи до Борисова городка 40 верстъ, а ехать все лъсомъ, нът. »
В 1613 году поселение Крупки появилось на карте Великого Княжества Литовского, которая была издана в Амстердаме картографом Т. Маковским по заказу Николая Радивила Сиротки. Кроме них на карте отмечены местечки Бобр, Нача, Обчуга (Красный Став) и село Игрушка.
Архивные документы упоминают тот факт, что князь Сангушко Сымон Самуэль (Szymon – Samuel) подарил своей жене Елене Корвин – Гасевской местечко Крупки (Krypie). В нём насчитывалось около 60 «дымов» (т.н. дворов),и до середины XІХ в. оно являлось владением князей Сангушков.
Через 45 лет после первого упоминания православной церкви в м.Нача, в 1638 году появляется первая католическая церковь на Крупщине – владельц м.Халапеничи Николай Млечка «заложил костел и монастырь Кармелитов босых и поселил несколько монахов».
В 1655 году в Крупках находилась ставка русского царя Алексея Михайловича Романова, который развязал войну (1654-1667гг.) против нашего государства. Современники называли её «кровавым потопом», - более половины наших предков было убито, или отправлено в плен. В местечке Бобр осталось только 95 из 218 «дымов».
В этом же году в Халапенической католической церкви ) произошло удивительное происшествие: « в нём находится
чудотворная статуя распятого Спасителя Пана правильной формы; ещё от войны московской 1655 года, на бэльке деревянного костела находилась эта фигура в большом уважении, когда один удалой москавит паднявшись по лестнице с топором в руках хотел срубить её и сбросить на землю, при третьем ударе был неведомой силой отброшен и упал аж около костельных дверей без души..». «Последующих 250 лет это чудотворное распятие Спасителя пользовалось огромным уважением и поклонением у католиков, униатов и православных далеко за пределами местечка Халапеничи».
Под 1669 годом в источниках упоминается крупская и бобрская католические парафии, а в 1682 году в местечке действует униатская церковь Преображения Спасителя и каплица Рождества Пресвятой Богородицы, при которых «вялебны айцец Ёзаф Акуловіч застаецца».
В 1686 году Тэодора Сангушко подтвердила преждние права наших местечковых евреев на пользование землёю, без оплаты чинша, на мельницу, и на учреждение торга, синагоги, бани и кладбища.
Также известно, что в 1722 году Крупки (временно) принадлежали пану Антоневичу и насчитывали около 100 жителей мужского пола.
А в 1760 году в местечке проживало 50 еврейских семей, которые исправно платили "поголовную подать” в размере 50 польских злотых в казну нашего государства – Великого Княжества Литовского.
После второго раздела Речи Посполитой (1793 г.) Крупки оказались в составе Бобрской волости сначала Копысского, а затем Сенненского повета Могилёвской губернии Российской империи.
В Отечественную войну 1812 года Крупки были сожжены французскими солдатами: «Оное местечко на самой большой столбовой дороге, в котором церковь униатская со всеми в оной приборами и церковными вещами, неприятелем сожжена 1. При оной колокольня с тремя колоколами, сожжена 1. Около оной же церкви и колокольни обнесенный забор, или огорожа, большого строевого дерева, сожжен. Священнический дом со всеми строениями, кроме оставшейся одной разоренной избы, сожжен 1. Мельниц в оном местечке на большой реке Бобре, вновь построенных, в коих было 6 колес и 1 сукновальное, сожжены 2. Пильная мельница на 12 пил, вновь построенная со всеми припасами сожжена 1. При сих же мельницах плотин больших сожжено 3. В сем местечке до нашествия неприятеля находилось крестьянских домов 51, еврейских 49, а всего 100. Из коих неприятелем сожжено как крестьянских, так и еврейских 53, вовсе разорены неприятелем, в которых домах и хозяева не живут, 28. Остальные же 19 домов находятся в крайнем разорении, так что не имеют большею частью окон, печей, сараев, амбаров и огорожи, что все около них сожжено. Школа еврейская неприятелем разорена 1. Гумен крестьянских, особо от местечка в расстоянии верстою построенных, со всем при оных строением, с немолоченным хлебом и сложенным в них сеном, сожжено 45.»
С этим периодом истории связана одна легенда. Есть около города озеро Лесное (Стоячее). Говорят, что там утонула карета Наполеона со всем богатством.
На берегу Стоячего озера, приблизительно в 18 веке или даже ранее, было построена униатская часовня, возле которой проводились христианские службы и большие церковные праздники. В ноябре 1812 года в этой часовне молился Наполеон, прося помощи и заступничества в счастливом возвращении на родину. В советское время на месте разбуренной часовни была построена насосная станция для подачи воды на железнодорожную станцию Крупки.
Все говорит о том, что обоз был утоплен в озере, т.к. закопать его не было никакой возможности из-за зимы и мороза и большого объема груза. В обозе было 200 повозок и весил он порядка 80 тонн.
«..Я скорее предпочту, есть руками, чем оставлю русским хоть одну вилку с моей монограммой...» - так сказал Наполеон, когда ночевал в белорусском городке Толочин во время бегства в 1812 году. От полумиллионной наполеоновской армии осталось едва ли 20 тысяч человек. Но эта армия везла и несла на себе многочисленные трофеи, в том числе и сокровища московского Кремля. Зима в тот год была ранней, и французские солдаты, голодные и обмороженные, падали в придорожную грязь и снег под тяжестью собственных вещмешков. И тогда великий полководец принял решение: нужно избавиться от трофеев, бросить обозы.
Так в нескольких десятках верст от переправы через Березину, как раз в том месте, где старая Смоленская дорога переходит в Борисовский тракт, кареты и фургоны, буквально набитые драгоценностями, внезапно и таинственно исчезли.
В конце 70-х гг. ХХ в. была создана экспедиция водолазов для поиска клада. Все работы пришлось проводить зимой - озеро Стоячее имеет плавающие берега на подушках из торфа, поэтому подойти к воде можно только в сильные холода, когда непроходимая трясина вокруг озера полностью промерзает. Глубина озера небольшая - до 5 метров, но у него двойное дно - из-за торфа. В воду с нулевой температурой водолазы погружались в военных гидрокостюмах с баллонами от акваланга. Изнутри их согревали сто граммов спирта при каждом погружении да надежда на удачу. Торф на дне уплотнился настолько, что приходилось применять специальные щупальца и приборы для поиска, а корни отмерших растений достигали длины в два метра и были толщиной с человеческую ногу.Все работали неистово, как одержимые. Но… ни серебра, ни золота найти так и не удалось. Зато пробы воды и грунта, взятые с озера, были направлены в НИИ гидрологии и геохимии. Результаты показали аномально высокое содержание в воде золота, серебра и платины. Неудивительно, что местные жители считали эту воду целебной, а помещики на этой воде производили спирт и водку на собственных заводах.
